Brian Jones статья в Classic Rock

Брайан Джоунс родился 28.02.1942 года в Челтенхеме, Глостершир.
Умер 03.07.1969 года в Хартфилде, Сассекс.

Однажды в присутствии свидетелей в 1967 году Кит Ричарде сказал Брайану Джоунсу: "Парень, ты не доживешь даже до своего 30-летия". На что тот тихо ответил: "Я знаю". Многие, кто общался с Джоунсом, думали точно так же. Но только Ричарде сказал ему это в лицо. Его быстрой жизни и ранней смерти нет однозначного объяснения. Мнения по поводу настоящего значения Джоунса для Стоунз очень сильно расходятся. Некоторые современники говорят о его неповторимости и уникальности, без которой группа никогда не стала бы тем, чем она сейчас является. Другие считают, что он никогда не имел серьезного значения для группы. Вероятно, правда лежит где-то посередине.
Как и Джаггер, Джоунс вырос в благополучной семье среднего класса. Его родной Челтенхем - это мирный и скучный городок, как с красивой открытки. Отличное место для пенсионеров, где можно дожить свои дни в покое. Джоунс, к слову, по непроверенным данным, был прилежным учеником в школе, и уже тогда у него проявились очень хорошие музыкальные способности. Уже в самом юном возрасте он был в состоянии в течение очень короткого времени овладеть игрой на различных музыкальных инструментах. У Джоунса все происходило так быстро не только с учебой. Интерес к одноклассницам также проснулся рано. Когда ему было 16 лет, от него забеременела 14-летняя девушка из его школы. Это был первый аккорд; еще пять внебрачных детей последовали в дальнейшем.
По окончании школы он сразу покинул сонный городок и уехал в Лондон. Там он пробовал себя на различных работах, ни одна из которых не пришлась ему по вкусу. Его интересовали только музыка и девушки. Уже в 1960-61-ых годах Джоунс был прототипом свободолюбивого битника. Свой врожденный музыкальный талант он подкреплял широкими теоретическими познаниями. Джоунс превратился в ходячую музыкальную энциклопедию.
В 1962 году он познакомился с Алексисом Корнером, который стал его наставником. В доме Корнера он часто находил пристанище и иногда по несколько дней существовал исключительно за счет содержимого его холодильника. Корнер взял его в свою группу, где Джоунс впервые повстречал Чарли Уоттса. Спустя некоторое время произошла и первая встреча с Джаггером и Ричардсом - это случилось на концерте группы Корнера, во время которого обоих желторотых юнцов из Дартфорда особенно поразило гитарное соло Джоунса. После концерта между Джоунсом, Джаггером и Ричардсом произошел первый разговор, на протяжении которого дартфордские ребята не переставали удивляться мастерству Джоунса. Брайан разделял интерес Джаггера и Ричардса к блюзу, ценность которого, как прямой и откровенной формы музыкального выражения, на тот момент сильно недооценивалась. Это надо было срочно менять. Джаггер также получил возможность показать свои вокальные способности в группе у Корнера. У Ричардса, к сожалению, такого шанса не было. Все трое, Джоунс - с одной стороны, Джаггер и Ричардс - с другой, стремились как можно скорее начать делать что-то общее. Главной вдохновляющей силой был, безусловно, Джоунс. Его компетентность не подлежала сомнению, и весь проект подвергся его сильному влиянию. Это касалось, в первую очередь, музыкального направления, а также организации концертов, рекламы и дележа заработанных денег. Именно Джоунс в одном из разговоров предложил назвать группу Rolling Stones, по одноименному названию одной из композиций Muddy Waters, которая всем им очень нравилась.
Во время первых двух лет существования группы Джоунс был ее бесспорным лидером, даже несмотря на то что Джаггер уже тогда, по крайней мере, внешне, соперничал с ним; это было видно, в первую очередь, по реакции публики на шоу, происходившее на сцене во время их концертов.
Эндрю Олдхем, гениальный менеджер Rolling Stones, относительно быстро распознал недостатки Джоунса: безответственность, неуправляемость, нежелание искать пути решения возникающих проблем, проявления мелочности, когда дело касалось его собственной выгоды, а также банальная лень. Олдхем был уверен, что лишь комбинация Джаггер-Ричардс способна создавать хорошие композиции, и оказался прав. В течение долгого времени Джоунс неоднократно пробовал писать собственный материал, но, несмотря на свой солидный теоретический бэкграунд, и, несмотря на всю свою музыкальность, он каждый раз терпел неудачу. Джоунс сам у себя стоял на пути. Насколько Джаггер и Ричардс занимались поисками собственного стиля и звука, настолько Джоунс ударился в наркотики. Если кто и переносил наркотики очень плохо, так это организм Джоунса, который с детства был достаточно хилым и, к тому же, астматиком. Кроме того, у него все явственней проявлялись признаки шизофрении: все чаще случались внезапные смены настроения - от панического, необъяснимого ужаса до чувства самого уверенного в себе чемпиона мира в следующую долю секунды. Он пытался испытать лучшие моменты своей жизни на американских горках человеческих чувств, хотя в глубине души всегда был нежной мимозой, которой постоянно были необходимы большие дозы самоутверждения. Группа, которую он создал, забирала у него все больше и больше того, что ему самому было нужно: признание и поклонение. Джоунс из босса превратился в трагическую фигуру простого работника, которого до поры до времени терпят, но, если будет нужно, не задумываясь, поменяют. До определенного момента часто меняющиеся стили исполнения компенсировали психологические проблемы гитариста. В группе, у которой не было времени даже передохнуть, никто не мог и не хотел позаботиться о Джоунсе. Не позже, чем к 1967 году, он был полностью изолирован внутри группы, что сначала было практически незаметно снаружи.
Он познакомился с Анитой Палленберг; возможно, в первый раз это было для него не просто очередное завоевание. С ней он вел вторую жизнь, параллельно жизни группе. Даже несмотря на то что связывавшие их отношения были такими же хаотичными и турбулентными, как и все остальные до этого, для Джоунса в них было нечто более глубокое, чем во всех предыдущих. Когда, как назло, именно Ричардс увел у него подругу, для Джоунса это стало падением на дно бесконечно глубокого колодца. От этого шока он так и не смог оправиться. Он стал употреблять еще больше наркотиков, что несколько раз доводило его до суда. Многократно он был уже одной ногой в тюрьме, и лишь справки от психиатра, подтверждавшие серьезную возможность самоубийства, спасали его от попадания за решетку.
С 1968 года Джоунс уже не вносил никакого вклада в создание музыки Стоунз. Да он и не мог больше что-то делать, потому что его состояние на тот момент ничем не отличалось от перманентной дремоты. Даже если бы он не пребывал беспрерывно в этом затуманенном состоянии, скорее всего, он все равно не смог или не захотел бы больше приносить какую-либо пользу. В моменты просветления Джоунс говорил о том, что Стоунз больше не играют его музыку. Он по-прежнему находил защиту у Уоттса, Ваймена и, частично, у Джаггера, которые постоянно давали ему все новые шансы. Но когда снова он не смог поехать в турне, расставание стало неизбежным. К тому же, запутавшемуся в судебных разбирательствах Джоунсу было отказано в американской визе. Расставание не слишком сильно отразилось на нем. Он начал думать о новой группе, которая постепенно начала приобретать реальные формы. Он хотел вернуться назад, к корням Стоунз, оттачивал ритм-энд-блюз, который снова вдыхал в него жизнь.
Джоунс переехал из Лондона в провинцию, в красивый дом, обставленный с умеренной роскошью, с бассейном и большим садом. Он значительно сократил употребление наркотиков, но их место все больше и больше занимал алкоголь. Несмотря ни на что, Джоунс незадолго до своей смерти снова производил впечатление полностью вменяемого и находящегося в относительно добром здравии человека.
В ночь со 2-го на 3-е июля 1969 года мертвое тело Джоунса достали из его собственного бассейна. В тот вечер у него в гостях было много друзей и знакомых. Присутствовали Анна Волин, подруга Джоунса, Франк Торроугуд - архитектор, занимавшийся переделкой дома, а также другая его подруга, Дженет Лоусон. В начале вечера, когда Джоунс вышел из подвала, где он оборудовал себе студию, все уселись в гостиной, болтали, между делом смотрели телевизор и пили вино. Незадолго до того, как гости собрались идти домой, Джоунс предложил еще разок освежиться в бассейне. Несмотря на то, что было уже около 11 вечера, на улице еще стояла жара. Дженет Лоусон единственная не стала купаться. Позднее, когда она давала показания полиции, она сказала, что оба мужчины были нетрезвыми. Анна Волин первая покинула бассейн, через 20 минут после нее вышел Торроугуд. Когда он один - без Джоунса - вошел в дом, Анна запаниковала. Они оба бросились к бассейну, в котором уже без движения плавало тело Джоунса. Скорее всего, на этот момент он еще был жив. Когда, спустя некоторое время, приехала скорая помощь, врач установил, что Джоунс мертв. Точная причина смерти никогда не была выяснена. Позднее это часто приводило к различным спекуляциям. Из-за того что Френк Торроугуд вскорости после этих событий тоже умер, появились косвенные подозрения, что в ночь на 3 июля 1969 года в доме Джоунса произошло что-то ужасное. Например, ходили слухи, что Джоунс по непонятным мотивам был убит Торроугудом.
Запланированный на тот момент концерт Rolling Stones в Гайд-парке в Лондоне был спешно перепрофилирован в концерт в память Брайана Джоунса. Мик Джаггер начал концерт строфой из "Адониса" Шелли, которую он посвятил памяти Брайана Джоунса.