Мартин Скорсезе: «Мне бы хотелось сочинять музыку»

Режиссер фильма «Shine A Light» о свободе и эйфории

Что связывает вас с рок-музыкой? Вы снимали фильмы про блюз, The Band, Боба Дилана, скоро придет черед Боба Марли, сейчас на повестке дня - The Rolling Stones. Вам недостаточно пения под душем?
Нет, куда там. (Смеется.) Мне бы хотелось сочинять музыку, но я не умею. Что я умею, так это объединять музыку и изображение.
У вас есть первое воспоминание, связанное с музыкой The Stones?
Это был 1965-й. Я вел свой «Фольксваген» по автомагистрали в Лонг-Айленде, и вдруг из колонок зазвучала «Satisfaction». Голос Мика Джаггера, текст, плюс неистовая, неумолимая природа песни - все вместе это напоминало ревущий мотор. После этого я разыскал все их записи.
Что именно вас особенно зацепило в The Rolling Stones?
Тогда я еще не успел увидеть их живьем. Начиная с «The Spider And The Fly» и вплоть до пластинки «Let It Bleed» каждая их композиция напоминала рассказ, а группа была героем этих рассказов. Их музыка вывела меня на новый уровень творческой свободы, их энергетика вдохновила меня на «Злые улицы» и «Таксиста».
Чьей была идея фильма «Да будет свет»?
Джаггер говорил о фильме-концерте по итогам тура «A Bigger Bang». Это должно было стать грандиозным событием: более миллиона зрителей и полсотни камер на пляже в Рио.
И как же так вышло, что вместо Рио вам пришлось ограничиться Beacon Theatre на Манхэттене?
Я решил, что в небольшом зале у меня получится лучше.
По сравнению с «Последним вальсом» и «Нет пути назад» в этом фильме совсем мало истории.
The Stones - самая подробно задокументированная рок-группа на свете. Что еще вам нужно о них знать? Мне приходилось твердить всем одно и то же: «История The Rolling Stones творится здесь и сейчас - на сцене и на их лицах. Она в том, как двигается Мик, как играет на гитаре Кит. Так почему бы нам просто не посмотреть, как им работается друг с другом? Может, нам посчастливится оказаться в самом эпицентре этой эйфории».
Каким было отношение к происходящему участников The Rolling Stones?
Я пытался что-то им указывать, но не уверен, что они меня вообще слышали. Кит говорил: «Я сделаю все, что ты пожелаешь», и все равно делал так, как хотелось ему. Ну, ведь не будешь указывать «роллингу», как ему двигаться.
Самое время поговорить об аудитории. Она там у вас непростая: на одном из концертов были Клинтоны, а Хиллари даже представила музыкантам свою мать.
Я в курсе. (Смеется.) Надо сказать, это придало шоу определенной остроты. Но на следующий вечер все было иначе: никаких Клинтонов, а я снимал фанатов The Stones, стоявших на улице в надежде раздобыть билет.
Сколько шоу вы сняли?
Два.
То, что мы видим на экране, - это, в основном, второе?
Это все второе. Вместо «Start Me Up» они начали с «Jumpin Jack Flash», и с этого момента их было уже не остановить.
Объясняются ли изменения в текстах некоторых песен благотворительным характером шоу? В «Sympathy For The Devil» никто не спрашивает, кто убил Кеннеди, а в «Some Girls» нет строчки со словом «fucked».
Так решила группа, и я в это не вмешивался. Но в фильме звучит слово, начинающееся с «f».
И сколько «факов» вам разрешалось оставить в фильме, чтобы получить необходимый рейтинг?
Два. Бадди «Motherfucking» Гаю пришлось остаться без прозвища. Мы пытались это оспорить, поскольку речь шла о части его имени, но проиграли - в фильме в этом месте звучит барабанная дробь.
Возрастной фактор сыграл какую-то роль? Ведь каждому из «роллингов» уже за шестьдесят.
Сегодняшние The Stones - это само достоинство. Особенно это заметно в конце, во время исполнения «Satisfaction». Это заметно по лицу Мика и по тому, как Кит держит гитару, когда переводит дух.
В фильме вы используете интервью с «роллингами», но не свои, а архивные. Почему?
Исключительно для того, чтобы создать впечатление об их истории. В конце концов, ведь однажды всего этого не станет. О The Stones было снято несколько замечательных фильмов: от годаровского «One Plus One» до «Gimme Shelter», где музыка почти вторична по отношению к трагедии в Альтамонте. В «Cocksucker Blues» хватает бунтарства, в «Lets Spend The Night Together» - радости. Ну а в «Да будет свет» я хотел убрать все это, оставив лишь то, с чего все начиналось. Музыку.