Булыжник - орудие режиссера

Фильм мэтра из мэтров Мартина Скорсезе, названный нашими прокатчиками «The Rolling Stones: Да будет свет!» (в оригинале просто Shine a Light), выходит у нас 17 июля. Наверное, никаким другим музыкантам в истории не посвящено столько картин, как «роллингам». В основном это фильмы-концерты, в том числе для кинотеатров IMAX (лента Скорсезе тоже имеет IMAX-версию), но есть и фильмы серьезные. Например, Gimme Shelter, к которому мы еще вернемся; фильм Годара про западную идеологию конца 1960-х, названный по песне «роллингов» Sympathy for the Devil; Cocksucker Blues, снятый в 1972-м и запрещенный самим Джаггером из-за сцен с наркотиками и групповыми оргиями. Лента Скорсезе (для которого документалки о роке, блюзе и музыкантах - своего рода давнее хобби) это фильм-концерт. Но серьезный и концептуальный. Причем предельно восторженный.
Фильм Скорсезе - совершеннейшее произведение в жанре фильма-концерта. Это редкий концерт, который можно смотреть на большом экране кинотеатра. Хотя, согласитесь, обычно такой просмотр вгоняет в смущение. На экране вопят и подпрыгивают - а ты, как дурак, сидишь в кресле. На экране аплодируют - а тебе кому аплодировать? Администратору кинотеатра, что ли?
Скорсезе в одночасье доказал типичным клипмейкерам, ощущающим себя (из-за больших гонораров и наград MTV) столь же большими режиссерами, что им пора удавиться и утопиться. Что настоящий режиссер - дай ему снять концерт - сделает их по всем статьям. Ну да, надо расставить много камер. Ну так Скорсезе лучше знает, как именно их расставить.
Для записи концертов The Rolling Stones осенью 2006-го в камерном нью-йоркском Beacon Theatre Скорсезе привлек таких операторов, что фильм достоин занесения в Книгу рекордов Гиннесса. Подобное казалось непредставимым. Фильм про «роллингов», впервые объединившись в одну команду, снимали Роберт Ричардсон (два «Оскара» за «Авиатора» и «Дж. Ф. К.» плюс три номинации), Джон Толл (два «Оскара» за «Храброе сердце» и «Легенды осени» плюс одна номинация), Эммануэль Любецки (четыре номинации, в том числе за «Сонную лощину» и «Дитя человеческое»), Стюарт Драйбург (номинация за «Пианино»), Роберт Элсвит (номинация за «Доброй ночи и удачи») и еще десяток мастеров, без которых Голливуд не Голливуд.
Почему все они согласились участвовать в проекте, вопрос отдельный. Можно сказать, политический. Мы к нему еще вернемся. Я же хочу заметить, что Скорсезе и без них наверняка добился бы эффекта, которого желал.
Эффект такой: во время просмотра ощущаешь себя сидящим на концерте - в первых рядах. Таких крупных планов-нюансов во время съемок концерта киномир еще не знал. Ощущаешь все детали взаимоотношений между музыкантами - все их игры и контры. Замечаешь, кстати (именно на крупных планах, четко выхватывающих каждое движение ладони по грифу гитары), насколько хороши оба гитариста «роллингов» Кит Ричардс и Рон Вуд - оба обожают импровизацию, классический джем-сейшн.
В конце концов и впрямь утверждаешься в дикой мысли, будто находишься на реальном концерте. Многое снято через руки закрывающих от тебя сцену зрителей, а в глаза глядят панорамные кинокамеры, снимающие музыкантов, а заодно и сидящего в зале тебя, с противоположной стороны. К тому же система «долби» работает так, что вопли и аплодисменты после каждой песни раздаются позади тебя, и, обернувшись, ты действительно видишь живых зрителей в зале, которые в унисон с «долби» вопят и аплодируют. Получается, будто театр устроен так, что площадка с «роллингами» посередине. А вы и те зрители, которые почти постоянно видны на экране, попросту сидите по разные стороны. Просто? Тогда почему никто до Скорсезе до подобного не додумался?
Главный недостаток фильма стоит списать не на Скорсезе, а на самих «роллингов». Фанаты способны отличить песни своих кумиров одну от другой, но нефанаты, восторгаясь энергией Джаггера и Ричардса и их «прикольностью» (слово, подслушанное в зале), - далеко не всегда. Для неподготовленного уха песни The Rolling Stones, особенно в концертном варианте, чуточку однообразны. Поэтому кинозал по-настоящему заводится на чем-то совсем уж хитовом (типа Satisfaction или As Tears Go By - как выясняется из фильма, «роллинги» долго стеснялись этой песни, потому и подарили ее другим исполнителям, той же Марианне Фейтфул), либо когда к Джаггеру и компании добавляются гости. Особо ударные моменты - появление гиганта блюза Бадди Гая и - вы удивитесь - Кристины Агилеры, своей голосиной сильно улучшающей вокал Джаггера. В момент ее мини-бенефиса поневоле думаешь о том, какого же она росточка, если на полголовы ниже отнюдь не великана Джаггера, да еще при этом на высоченных каблуках. Стоп! Что-то мы ушли от концепции фильма. Она между тем очевидна.
Кому-то может показаться, что мэтру Скорсезе не вполне по чину делать фильм про «Роллинг Стоунз». Но он-то сам уверен, что более чем по чину. В том и поворот сюжета.
Я до сих пор в сомнениях: учитывал ли Скорсезе, творя «Да будет свет!», давний фильм Gimme Shelter. В интервью Скорсезе никаких комментариев к этому нет. Сами «роллинги», понятно, тем более сторонятся картины 1969 г., запечатлевшей одну из самых страшных историй в их биографии.
Gimme Shelter - про то, как «роллинги» пытались повторить успех знаменитого фестиваля «Вудсток». Они тоже решили выступить в большом поле, для сотен тысяч зрителей, но поскольку власти противились массовому сборищу и отказались его оберегать, то вынужденно наняли для охраны мотобанду «Ангелы ада». В итоге во время концерта Джаггер и компания, во-первых, полностью потеряли контроль над толпой, а во-вторых, ничего не смогли сделать с распоясавшимися от вседозволенности «Ангелами», которые в итоге прирезали одного из зрителей. Сцена убийства попала в кадр Gimme Shelter и стала одним из символов конца 1960-х - эпохи хиппи, эпохи массового прекраснодушия и веры в силу коллективистских идей.
Но самое сильное в Gimme Shelter даже не сцена убийства. Самое сильное - крупные планы Джаггера. В этом фильме видно, что Джаггер конца 1960-х - абсолютный нарцисс. Он любит себя так, как не любит никто. Он ловит невероятнейший кайф от поклонения публики, поэтому обожает выступления. В итоге фильм зафиксировал тот единственный момент в жизни Джаггера (тот его личный ужас), когда он впервые понял, что выступать не хочет. Потому что полностью потерял контроль над толпой, над ситуацией - и желает только одного: чтобы кошмар побыстрее закончился.
В итоге прихожу к все большему убеждению, что Скорсезе - но только для понимания избранных - сознательно отталкивался от Gimme Shelter. Сознательно и - еще раз повторю - концептуально. Не зря и тот давний, и новый фильм «роллинги» начинают одной и той же песней. Не зря атмосфера концертов конца 1960-х напоминает атмосферу концерта, записанного Скорсезе, хотя подобное сейчас, казалось бы, невозможно: охраны не видать, публика прямо вокруг сцены, способна дотянуться до кумиров и разве что в отличие от 1960-х не выскакивает на сцену обкурившись.
Для Скорсезе важно, что «роллинги» верны идеалам прошлого. Что Джаггер не сломался тогда при виде «Ангелов ада» и по-прежнему жаждет выступать, при этом он уже не такой нарцисс, как прежде, - помудрел. Что все «роллинги» помудрели. Что они - знамя постаревшего поколения либеральных 1960-х. Что кто-то считал их однодневками, а они не стухли, не утратили энергии и веры в себя, не позволили себя забить. Что они ориентир для всех в мире, поскольку все в нем стареют и постепенно стухают, а они редкие, кто даже не приглушили внутреннего пламени.
В конечном счете фильм о том, что их считали безобразием, гадостью по отношению к классической культуре - а они стали настоящими классиками. Поэтому едва ли не самое важное в фильме - автопортрет самого Скорсезе, который, будучи классиком кино, словно бы публично признается, что считает обязанностью профессионально служить этим ребятам. Потому так важен список операторов-«оскароносцев», которые - ради «Роллинг Стоунз» - согласились работать командой в ущерб своим личным амбициям. Потому самое важное в фильме - полусатирическое изображение всяких там Клинтонов (включая Хиллари) и Квасьневских, вроде бы достигших высшей власти, но заискивающих перед Джаггером и ручкающихся с ним, подобострастно заглядывая в глаза.